фрагмент 10
Mar. 13th, 2006 01:44 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
dashkazdesКлюковка решила поддержать офицера добрым словом, подошла к нему и тихонько спросила
- А Вы, собственно, из пробкомета стреляли когда-нибудь? Здрасте, кстати.
-Здравствуйте, дорогая. Откровенно говоря, это мой первый опыт обращения с такого рода оружием.
-Ага, ну значит и последний, - Клюковка старалась говорить бодрым, веселым голосом, чтобы не расстраивать человека в такой и без того поганой жизненной ситуации, - я Вам, конечно, зарядить помогу, но это не спасет. У Вас руки трясутся. Вот это в Вашем положении вообще ни к чему. Ну, это мы сейчас… Эсквайр! – она повернулась к Гонишу,- у Вас там в рюкзаке выпить есть, я видела. Мы накатим?
Гониш бросил ей зеленую бутылку, Клюковка поймала, открутила пробку, сделала хороший глоток, передала офицеру. Тот глотнул осторожно и закашлялся.
-Надо-надо-надо, как лекарство, давай-давай, маленький,- ласково и быстро зашептала ему Клюковка,- вот молодец, хорошо, еще глоточек, последний, и все, и хватит, хва-тит… Хватит, я сказала! – отобрала у него бутылку, закрыла, и бросила обратно Гонишу. Тем временем, лицо офицера приобрело необычное – радостно-удивленное – выражение, словно он только что заметил в окружающей действительности много всего нового и неожиданного. С этим выражением он и последовал за Москалем, скрылся за деревьями и через несколько минут все было кончено.
Еще через пару минут Москаль вышел на полянку. В каждой руке у него было по пробкомету, а на лице сменяли друг друга гордая и виноватая гримасы. Он как будто не знал, совершил ли подвиг или опять накосячил, готовился по обыкновению к выволочке, но мечтал о геройских почестях. Сомнения возникали еще и потому, что подвиг получился как-то очень уж легко – все равно что младенца придушить. Опыт подсказывал Москалю, что если что-нибудь так легко получается, то скорее всего этого делать ни в коем случае не надо было. С другой стороны, формально он только что дрался на дуэли и пристрелил противника, что звучало совсем неплохо. Однако, его не встретили ни упреками, ни восхищенными взглядами. Гониш и Клюковка почему-то растерянно уставились на что-то чуть выше и левее головы Москаля.
- А Вы, собственно, из пробкомета стреляли когда-нибудь? Здрасте, кстати.
-Здравствуйте, дорогая. Откровенно говоря, это мой первый опыт обращения с такого рода оружием.
-Ага, ну значит и последний, - Клюковка старалась говорить бодрым, веселым голосом, чтобы не расстраивать человека в такой и без того поганой жизненной ситуации, - я Вам, конечно, зарядить помогу, но это не спасет. У Вас руки трясутся. Вот это в Вашем положении вообще ни к чему. Ну, это мы сейчас… Эсквайр! – она повернулась к Гонишу,- у Вас там в рюкзаке выпить есть, я видела. Мы накатим?
Гониш бросил ей зеленую бутылку, Клюковка поймала, открутила пробку, сделала хороший глоток, передала офицеру. Тот глотнул осторожно и закашлялся.
-Надо-надо-надо, как лекарство, давай-давай, маленький,- ласково и быстро зашептала ему Клюковка,- вот молодец, хорошо, еще глоточек, последний, и все, и хватит, хва-тит… Хватит, я сказала! – отобрала у него бутылку, закрыла, и бросила обратно Гонишу. Тем временем, лицо офицера приобрело необычное – радостно-удивленное – выражение, словно он только что заметил в окружающей действительности много всего нового и неожиданного. С этим выражением он и последовал за Москалем, скрылся за деревьями и через несколько минут все было кончено.
Еще через пару минут Москаль вышел на полянку. В каждой руке у него было по пробкомету, а на лице сменяли друг друга гордая и виноватая гримасы. Он как будто не знал, совершил ли подвиг или опять накосячил, готовился по обыкновению к выволочке, но мечтал о геройских почестях. Сомнения возникали еще и потому, что подвиг получился как-то очень уж легко – все равно что младенца придушить. Опыт подсказывал Москалю, что если что-нибудь так легко получается, то скорее всего этого делать ни в коем случае не надо было. С другой стороны, формально он только что дрался на дуэли и пристрелил противника, что звучало совсем неплохо. Однако, его не встретили ни упреками, ни восхищенными взглядами. Гониш и Клюковка почему-то растерянно уставились на что-то чуть выше и левее головы Москаля.
