фрагмент 4

- Здравствуйте, - вежливо сказала Клюковка, - ничего, если я присяду на ваше бревно?
- Почту за честь, - ответил офицер, поспешно вставая, - садитесь поближе к огню. Вы не замерзли? Хотите, я одолжу Вам свою шинель, милая барышня?
- Смачная шинель, - милая барышня изо всех сил старалась подержать светскую беседу, - а вы, что ли, белый офицер? Нифига себе.
- Да, вы совершенно правы.
- Круто. У меня еще ни одного знакомого белого офицера не было. А как Вы здесь оказались?
- Видите ли в чем дело, - и вдруг раздался страшный треск, из костра полетели искры, офицер вздрогнул и замолчал на полуслове.
- Да вы не волнуйтесь. Это плюгавка наверное попала в костер. Они, Вы знаете, вцепляются в сухую деревяшку и притворяются веточкой. Попадет случайно в печку – и так вот трещит.
- Как Вы говорите? Плюгавки? Но позвольте, они что же – живые?
- Ну, не то чтобы всегда. Бывает, что и мертвые. Но мертвые так не искрят. Хлопнет разочек – и все. Да это все неинтересно. О чем-то мы таком начали, я забыла…
- Да-да, - быстро сказал белый офицер, - я хотел как раз у Вас спросить – как же это Вы – одна, в лесу, в такой час? Не лучшее время и место для увеселительных прогулок.
- Вы знаете, - мрачно сказала Клюковка, - мы тут увеселительных прогулок не практикуем. У нас тут и так весело, без прогулок. Обхохочешься.
Разговор прервался, и некоторое время они просто слушали уютное потрескивание костра и неуютные шорохи и вздохи в кустах вокруг полянки.
- А знаете что, - сказала наконец Клюковка, - давайте вместе пойдем к моим друзьям. Я, собственно, туда и собиралась. И мне ужасно хочется хоть куда-нибудь сегодня дойти.
- А это удобно? Ведь уже поздно, да и меня они совсем не знают.
- Да ну, ерунда какая. Пойдем. Неудобно в лесу спать. Тут знаете, какие медведи?

(no subject)

кажется, всем вокруг снятся прекрасные и удивительные сны. и только мне одной - какая-то ересь. во-первых, просыпаясь я обнаруживаю, что так и не переставала думать о работе. иногда это бывает полезно - например, вечером засыпаю - не знаю, как сделать такую-то штуку, а утром - бах, и уже знаю.
художественные сны тоже лежат где-то очень рядом с работой. сегодня я должна была чему-то обучить каких-то совершенно миядзаковских чудовищ (все они были очень разные). Все происходило в условиях тоталитарного государства, и навыки эти ни для чего реального не были нужны. просто полагалось. Я сейчас не помню конкретики - но, например, как если бы какого-нибудь членистоногого жука надо было научить крепкому рукопожатию.
плохо помню этот сон, самый за последнее время интересный, потому что потом мне очень долго снилось как я матерюсь при родителях. ужасно было неудобно, но почему-то так было надо.